3. Лунные тельцы и единороги (продолжение)
Неожиданно василиск, бежавший наклонив клюв к земле, отпрянул с испуганным рычанием. Глаза его закрылись, и он вдруг яростно чихнул. Из ноздрей его брызнул огонь и дым и выжег большое черное пятно на лиловой траве. Он неудержимо чихал и чихал, каждый раз оставляя на траве черное место или поджигая куст. Он никак не мог остановиться, у него словно началась сенная лихорадка. Наконец он повернулся и со слезящимися глазами, дико чихая, помчался прочь, оставляя за собой почерневшую траву и дымящиеся кусты.
- Ну, не знала я, что от меня так плохо пахнет, - проговорила Пенелопа. - Так или иначе, он убрался.
- Спасибо тебе, ты спасла мне жизнь, - нежным голоском произнес маленький единорог. - Ты очень добрая и храбрая.
- Ну насчет храбрости я не уверена, - сказала Пенелопа, - но главное, что мне удалось его прогнать. А как получилось, что он тебя преследовал? Как тебя угораздило очутиться здесь одному? Где твои родители?
- Стадо вон там, - показал единорог. - Я от них убежал, потому что хотел поупражняться в бодании.
- Как? - не поняла Пенелопа.
- В бодании, - повторил малыш, мотая головой сверху вниз так, что рог его засверкал на солнце. - Рогом, понимаешь? У нас каждый год бывает великое бодальнее состязание, я уже большой и в этом году тоже буду участвовать. А поскольку я наследный принц, то должен победить, понимаешь?
- Наследный принц?
- Ну да, Септимус, наследный принц единорогов. Папа и мама у меня король и королева.
- Тем более ты не должен убегать один, - строго сказала Пенелопа. – Сам подумай: хорошо ли, чтобы за наследным принцем гнался василиск?
- Я знаю, - с раскаянием проговорил Септимус, - но мне так надо было поупражняться, а пробочные деревья прямо созданы для. этого. Если выбрать большую пробку, рогу не больно.
- Твои родители, наверное, с ума сходят от беспокойства, - проворчала Пенелопа. - Чем скорее им тебя вернуть, тем лучше. А почему василиск за тобой погнался?
- Он хотел забрать меня к себе в замок, чтобы держать единорогов в повиновении. Он даже меня и схватил, да я боднул его как следует и удрал. Огнем он дохнуть не посмел, он хотел поймать меня живым. И хорошо, что не дохнул, а то он опалил бы мне гриву и хвост. Ведь, согласись, они у меня очень красивые, правда?
Пенелопа поежилась от страха.
- Да, очень. Ладно, пойдем к моим друзьям, и мы подумаем, как тебя вернуть родителям.
Пока они спускались с холма, Септимус весело скакал вокруг Пенелопы, видимо совсем забыв про недавнюю опасность.
Питер и Саймон пришли в восторг, увидав настоящего, живого единорога, но ужаснулись, когда узнали, как рисковала Пенелопа, чтобы спасти его от василиска.
- Честное слово, я бы обязательно позвала вас на помощь, если бы успела, - оправдывалась она. - Но у меня не было времени, мне пришлось действовать мгновенно.
- Надеюсь, это глупое создание благодарно тебе, - сурово сказал Попугай. - Этот бездельник не заслуживает, чтобы его спасали.
Но Септимус его не слышал. Он нашел лужицу и теперь стоял как зачарованный, любуясь своим отражением.
- Ох уж эти мне единороги, - мрачно заметил Попугай, - все одинаковы: самовлюбленны и тщеславны, как никто. Дайте им зеркало или вообще что угодно, во что можно смотреться, - и они замрут на месте, как загипнотизированные.
- Он еще ребенок, - возразила Пенелопа, - и потому он и правда очень красивый.
- Хорош, спору нет, - нехотя согласился Попугай. - Но в голове пусто. И все они такие. Ну что ж, пора, я полагаю, вернуть это сокровище в лоно семьи.
Вся компания двинулась в путь. Септимус дорогой весело резвился.
- Как тебе кажется, Пенелопа, мне больше идет, когда рог так или когда вот так? - спросил он.
- Если ты не угомонишься, - с раздражением оборвал его Попугай, - я возьму у Пенелопы ножницы и обстригу тебе хвост и гриву.
Эта страшная угроза возымела действие, Септимус притих.
Они шли по прогалине между синими кустами, как вдруг послышался глухой грохот, похожий на гром, и земля задрожала у них под ногами. В следующую минуту на прогалину, ломая кусты и стуча копытами по дерну, вынеслось огромное стадо голубых и белых единорогов и, храпя, остановилось в нескольких метрах от путешественников. Дети оказались окружены частоколом острых золотых рогов, угрожающе нацеленных прямо на них.
- Эй, вы! - закричал Попугай. - Эй, вы! Бросьте эти глупости - это мы, не видите, что ли!
Стоявшие плотным кругом животные расступились, и вперед вышел очень крупный единорог красивого темно-синего цвета. Грива и хвост у него были медово-янтарные, а витой рог сверкал, как новенькая золотая монета. Ясно было, что это и есть король, а стройный белый единорог с золотой гривой и хвостом, державшийся рядом с ним, - королева.
- Ты ли это, Попугай? - в изумлении проговорил король.
- Конечно я, а кто же еще? - отвечал Попугай.
- Нам передали, что после того как василиски взяли власть в свои руки, ты покинул страну.
- Что-о?! - негодующе воскликнул Попугай. - Я? Покинул страну? Это я-то?
- Ну, это действительно было на тебя как-то не похоже, но Ха-Ха сказал, что ты исчез, даже не оставив записки, а василиски уверяли, будто ты сбежал.
- Я им покажу "сбежал", дайте срок, - проговорил Попугай.
- Вот именно, - подхватил Питер. - "Сбежал", скажите на милость. Мы им покажем, не волнуйся, Попугай.
- Это василиски у нас побегут, когда мы зададим им перцу, - поддержал его Саймон.
- Пенелопа спасла меня от василиска, - объявил Септимус.
И он рассказал родителям (с некоторыми преувеличениями), как Пенелопа провела василиска.
- Все единороги в долгу перед тобой, - сказал король, грозно сверкая глазами. - С нынешнего дня каждый единорог в Мифландии к твоим услугам. Стоит тебе пожелать что-нибудь, и мы приложим все старания, чтобы выполнить твое желание. А покамест предоставляю четверых моих подданных в ваше распоряжение: по одному на троих, а четвертый повезет Попугая и вещи.
- Огромное спасибо, ваше величество, - сказала Пенелопа. - Вы очень щедры. Не знаю, могу ли я высказать маленькую просьбу.
- Говори, - ответил единорог. - Если это в моих силах, просьба будет удовлетворена.
- В таком случае не присоединитесь ли вы и ваши подданные к нам? Попугай, мои кузены и я хотим попытаться свергнуть этих грубых и опасных василисков.
- Обычно мы, единороги, держимся особняком, - ответил король. - Мы не вмешиваемся в чужие дела. Но коль скоро таково твое желание и коль скоро василиски имели наглость напасть на моего сына, я объявляю: все единороги Мифландии, включая меня самого, будут служить вам до тех пор, пока василиски не будут побеждены.
- Благодарю вас, - сказала Пенелопа, - очень, очень благодарю вас.
- Вот это дело! - воскликнул Попугай. - Вместе мы разобьем и разгромим этих вульгарных, безвкусно-ярких, пустых и ничтожных василисков.
Дети тут же взгромоздили свои пожитки и клетку на широкую спину одного единорога и оседлали трех других.
- Помните, - сказал король, - когда мы вам понадобимся, дайте знать, и мы тотчас явимся. В вашем распоряжении полтораста острых рогов.
- Спасибо, ваше величество, - проговорила Пенелопа.
- Мы свяжемся с вами, как только выработаем с Ха-Ха план кампании, - добавил Попугай. - А теперь, будь добр, вели своим подданным, чтобы они никому ни словом не обмолвились о том, что видели нас. Как известно, во внезапности - половина успеха.
- Ни один из моих подданных не проговорится, - заверил его король.
- В таком случае в путь! - Попугай вспорхнул Пенелопе на плечо. – Чем скорее мы доберемся до Кристальных пещер, тем лучше.
И небольшая кавалькада единорогов, увозившая на себе Попугая, ребят и их вещи, тронулась по направлению к лесистым холмам, видневшимся в полумиле от них.
- Ты очень умно поступила, заручившись помощью единорогов, - шепнул Попугай на ухо Пенелопе. - Но даже и с ними победить василисков будет нелегко. Судя по тому, что они осмелились раздразнить единорогов, попытавшись выкрасть Септимуса, они чувствуют себя очень уверенно.
- Ну, а нет в Мифландии еще каких-нибудь зверей, у кого можно попросить поддержки? - спросил Питер.
- Есть, конечно, - ответил Попугай, - но толку от них мало. Взять, например, лунных тельцов. Полезные животные, но для нашего дела совершенно непригодны. Возможно, грифоны и присоединятся к нам, - это было бы неплохое подспорье. Кто мог бы помочь, так это драконы, если бы Табита не повела себя так глупо.
- Да, а что она, собственно, сделала? - спросил Саймон.
- Узнаете, когда доедем, - ответил Попугай. - Нам туда - за те деревья.
Они проезжали сквозь чащу пробочных деревьев. Впереди торчала высокая красная скала и уже виднелся сводчатый вход в пещеру. Еще ближе - и они увидели, что вся трава перед входом обгорела, а кустарник почернел и обуглился.
- Опять эти василиски! - взорвался Попугай. Он был вне себя от злости.
- Видно, пытались добраться до Ха-Ха. Вы только поглядите, как они пожгли подлесок.
- Надеюсь, они не причинили вреда мистеру Джанкетбери. – Пенелопа вздрогнула, вспомнив, как страшно рычал василиск, гнавшийся за Септимусом.
- Думаю, что нет, - ответил Попугай. - Кристальные пещеры имеют особое устройство. Если вы снаружи, вам не войти внутрь, а если вы внутри, то не выйти оттуда.
Как и многое другое в Мифландии, детям показалось это непонятным, и они так и сказали Попугаю.
- Видите ли, - объяснил он, - когда мы обнаружили пещеры, они были самыми обыкновенными пещерами. Но потом Ха-Ха изобрел что-то вроде жидкого кристалла, который получали в виде пены, а потом он затвердевал. Ха-Ха так гордился своим изобретением, что заполнил им пещеры целиком. И в результате вы как будто идете сквозь гигантские мыльные пузыри. Они прозрачны, так что вам все видно, но попасть внутрь крайне затруднительно, если не знать секрета. Словно попадаешь в прозрачный лабиринт. Мы с Ха-Ха одни знаем, как туда войти и как оттуда выйти.
Они спешились у входа. Громадная пещера, казалось, и в самом деле была наполнена большими мыльными пузырями, прозрачными и нежными, переливавшимися всеми цветами радуги.
- А теперь, молодцы, - сказал Попугай, обращаясь к единорогам, - попаситесь вон там подальше, пока вы нам не понадобитесь.
Единороги покладисто кивнули и удалились в пробочный лес.
Попугай порылся в шкафу и извлек компас.
- Следуйте за мной, - скомандовал он.
Дети взяли свои вещи и клетку и вошли за ним в глубину Кристальных пещер.
У Пенелопы было такое ощущение, будто они брели сквозь прозрачное облако, В обе стороны отходили боковые туннели, казавшиеся бесконечными. Но как только путники делали шаг вбок, перед ними всякий раз вставала стена мерцающего кристалла.
- Третий справа, второй слева, пятый справа, четвертый слева, - бормотал Попугай, семеня по туннелю и все время сверяясь с компасом.
Кристальные коридоры освещались зеленоватым светом. Саймон заинтересовался его происхождением.
- Светляки, - объяснил Попугай. - Ха-Ха отдал им всю крышу при условии, что они будут освещать коридоры. Естественно, жилые помещения освещаются грибами.
- Грибами? - повторил Питер.
- Ну да, светящимися грибами, они дают отличный свет.
Они углубились уже довольно далеко, кристальные пузыри становились все крупнее. И вот сквозь толщу прозрачного кристалла они увидели впереди сильный белый свет.
- Почти пришли, почти пришли, - пробормотал Попугай. - Бедняга Ха-Ха, наверное, голову себе ломает над тем, куда я подевался. Но ничего, теперь мы здесь и скоро разрешим наши проблемы.
Они завернули за угол и очутились в огромной комнате овальной формы, где с потолка свисали связки белых фосфоресцирующих грибов. В глубину отходили две полукруглые ниши. В главной комнате стоял длинный стол, много стульев с высокими спинками и несколько низких диванов с яркими подушками. В одной из ниш была большая кухонная плита, на которой кипели кастрюльки и шипели сковородки и над которой висели окорока, колбасы и связки лука. В другой нише помещалась лаборатория, заставленная горелками, ретортами, пробирками, пестиками, ступками и бесчисленными флаконами с разноцветными настоями трав и солями.
Спиной к путешественникам, с луком и стрелой в руках, которые были намного больше его самого, стоял низенький толстенький человечек в черном и золотом одеянии и в остроконечной золотой с черным шляпе.
- Назад! - прокричала фигура, потрясая луком самым непрофессиональным образом. - Назад! Еще один шаг - и я всажу тебе стрелу прямо в зоб, негодный непослушный василиск!
- Ах, боже мой, - вздохнул Попугай. - Опять он потерял очки.
- Назад! Сделай только шаг - и я убью тебя наповал! – воскликнул волшебник, продолжая размахивать луком.
- Ха-Ха! - крикнул Попугай. - Это я, Попугай!
Услыхав голос позади себя, волшебник резко повернулся, и шляпа свалилась у него с головы. Ребята прежде думали, что все волшебники долговязые и сухощавые, как цапли, но у Ха-Ха было круглое лицо, седая борода до пояса и длинные белые волосы, поверх которых, точно розовый гриб, торчала лысая макушка.
- Негодный василиск! - закричал волшебник, дико озираясь. - Как смеешь ты выдавать себя за Попугая? Какая наглая подделка! Неужели ты думаешь, я поддамся обману?
- Фу-ты, - простонал Попугай, - что бы ему класть очки на одно и то же место, а еще лучше - вообще их не снимать.
С этими словами он перелетел через комнату и сел волшебнику на плечо.
- Ха-Ха, это я и есть, Попугай. Я вернулся!
- Попугай, так это ты? - Голос у волшебника дрогнул, он поднял кверху пухлую ручку и погладил Попугаю хохолок.
- Он самый, - ответил Попугай.
- Ох, Попугай, как же я счастлив, что ты вернулся.
- Я тоже рад, - проговорил Попугай.
- Ну вот, ну вот... - Волшебник шумно высморкался и при этом налетел на стул. - Где же ты пропадал, Попугай? Я тебя повсюду искал. Я был уверен, что отвратительные василиски сожгли тебя.
- Это все жабы виноваты, - отозвался Попугай. - Набросились на нас с Дульчибеллой среди ночи, закрутили в грубую оберточную бумагу и столкнули в реку.
- Нет, какая дерзость, какая дерзость! - Волшебник зашагал взад и вперед по комнате, лицо его побагровело от гнева. Он впал в такое волнение, что налетел на кристальную стену и упал. Питер и Саймон поставили его на ноги.
- Благодарствуйте, благодарствуйте, очень любезно с вашей стороны, - пробормотал волшебник. - Что было дальше, Попугай?
- А дальше нас прибило к какому-то берегу и нас нашли вот эти милые дети.
- Какие дети? - Волшебник завертел головой.
- Они стоят рядом с вами, - терпеливо разъяснил Попугай.
- Батюшки, так это дети? Я думал, это стулья. Здравствуйте, детки. – И волшебник дружески помахал рукой ближайшим стульям.
- Чем скорее я отыщу вам очки, тем лучше, - заметил Попугай. - Так вот, если бы не мужество и отзывчивость этих детей, меня бы здесь не было.
- Стало быть, я в неоплатном долгу перед вами, - сказал волшебник, пытаясь пожать руку стулу, - в неоплатном долгу.
- А теперь прежде чем приступать к делу, - продолжал Попугай, - я поищу очки. Куда вы их клали в последний раз? Что вы в них делали?
- Я не очень твердо помню, - с беспомощным видом ответил волшебник. - Сперва заварилась та история с василисками, и я потерял одну пару очков. Потом мне пришлось возиться с Табитой, когда она впала в совершенно истерическое состояние, и я потерял вторую пару. А куда я дел запасные очки, я не помню.
- Хорошо, не двигайтесь с места, пока я не вернусь, - приказал Попугай, - а то вы опять ушибетесь.
Он принялся летать по комнате, заглядывая в разные уголки.
- Не хотите ли сесть, мистер Джанкетбери? - Пенелопа дотронулась до его руки. - Сзади вас диван.
- Ох... я... э-э-э, да, благодарю вас, - отозвался волшебник. - Только, пожалуйста, зовите меня Ха-Ха. Все здесь меня так зовут.
- Спасибо. - Пенелопа усадила его на диван.
- Ты - дитя женского пола? - спросил Ха-Ха, вглядываясь ей в лицо.
- Да. - Пенелопа улыбнулась. - Меня зовут Пенелопа, а это мои кузены, Питер и Саймон.
- Здрасте, здрасте! - Волшебник закивал в том направлении, где стояли мальчики. - Мне пришло в голову вот что: раз ты дитя женского пола, не могла бы ты пойти успокоить Табиту? Понимаешь, как женщина женщину?
- Мне никогда еще не приходилось успокаивать драконов, - с беспокойством отозвалась Пенелопа. - Я не совсем уверена, что у меня это получится.
- А я уверен. - Волшебник с лучезарной улыбкой посмотрел на нее. – У тебя такой добрый голос. Как это великодушно, что ты вызвалась помочь. Я отведу тебя к ней, как только получу очки.
В эту минуту камнем на них упал Попугай, держа в клюве очки.
- Получайте, - сказал он. - Они были в банке с лунноморковным вареньем. Как они туда попали?
- Ах да... - Волшебник с очень довольным видом вздел очки на нос. - Теперь я вспоминаю, как клал их туда. Я решил, что место такое неподходящее, что уж я непременно его запомню.
Попугай испустил тяжкий вздох страдальца, которому уже не раз приходилось участвовать в подобных поисках.
- Какие же вы симпатичные детки. - Волшебник просиял. - Мальчики такие красивые, а девочка прехорошенькая. И подумать только - у каждого свой цвет волос. Это так удобно для того, чтобы различать вас. Особенно когда потеряешь очки. Постойте-ка, я попробую запомнить: Пенелопа - медно-рыжая головка, у Питера черные кудри. Так. Стало быть, Саймон блондин. Так, так, уверен, что недельки через две я выучу вас.
- Оставим это, - прервал его Попугай. - Расскажите лучше, что здесь происходит.
- Ну, - посмеиваясь, ответил волшебник, - у василисков начались кое-какие неприятности. Они, правда, овладели заклинанием, касающимся яиц, что огорчительно, но, получив в руки Книгу Заклинаний, они сделались очень честолюбивы. А поскольку, как тебе известно, они всегда были бестолковы, то они перепутали заклинания и не успели глазом моргнуть, как превратили одного часового в пучок лунной моркови, а другого - в большое пробочное дерево, искривленное молнией.
- Хо-хо-хо! - захохотал Попугай, хлопая себя крыльями по бокам. – Вот так штука! А дальше что?
- Потом они явились сюда и стали вынуждать меня спуститься вниз, в долину, чтобы там произносить за них заклинания, - с негодованием ответил волшебник. - Тогда я укрылся здесь, и сюда они уже проникнуть не смогли.
- Вопрос в том, - сказал Попугай, - что предпринять теперь?
- Сам знаешь, - проговорил волшебник, - без Травника и Книги Заклинаний я ничего сделать не могу. Говорят, они держат все три книги в подземелье своего замка и, как видно, крепко стерегут. Не представляю, как их оттуда вызволить, а без них мы беспомощны.
- Неужели вы не помните ни одного заклинания наизусть? – спросил Попугай.
- Не помню. В моем возрасте память слабеет. И главное, я точно знаю, что там имеется специальное заклинание против василисков, но в чем оно заключается, вспомнить не могу, вот что обидно.
- Ну ничего, вдруг вы его еще вспомните, - ободрил его Попугай.
- Нет, - с несчастным видом возразил волшебник. - Я уж и так, и этак пробовал - не могу вспомнить, и все.
- Неважно, - весело утешил его Попугай, - не тревожьтесь, мы что-нибудь придумаем. А теперь почему бы вам не состряпать что-нибудь такое лунноморковное? Вы потрясающе это делаете.
- Правда, вы хотите есть? С радостью, - оживился волшебник. – Но сначала я отведу Питера к Табите, ей полезно женское общество.
- Вы хотите сказать - Пенелопу? - поправил Попугай.
- Это у которой белокурые волосы? - осведомился волшебник.
- Нет, рыжие, - возразил Попугай.
- Ах да. Пойдем же, Пенелопа, душенька.
- Ступай, - поторопил ее Попугай. - Табита не опасна.
Несмотря на заверение, Пенелопе, когда она следовала за волшебником через кристальный лабиринт, было очень не по себе.
- Я поместил ее в восточное крыло, - объяснил волшебник по дороге. - Во-первых, оно огнеупорное, а во-вторых, звуконепроницаемое.
Пенелопа поняла здравость его рассуждений, как только они подошли к восточному крылу. Шум, поднятый безутешной драконихой, был невообразимый.
- У-у-у! У-у-у! - услышала Пенелопа рев Табиты. - У-у-у! Глупое я, безмозглое создание! Беспечная несообразительная растяпа! У-у-у!
Волшебник ввел Пенелопу в комнату, обставленную как спальня. На громадной с пологом кровати, содрогаясь от рыданий, лежала дракониха. Она была не так уж велика, как представляла ее себе Пенелопа, не крупнее пони, кирпично-красного цвета, а вдоль шеи и спины у нее шла нарядная оборка из золотых и зеленых чешуек. Огромные бледно-голубые глаза ее были полны слез.
- Хватит, хватит, Табита, - проговорил волшебник. - Я тут тебе кое-кого привел - девочку по имени Пенелопа.
- Очень приятно, - сказала Пенелопа.
- Нет, нет, неприятно! - заревела Табита. Из ее глаз по щекам текли слезы и, нагретые пламенем из ноздрей тут же обращались в пар. - Никому не может быть приятна такая никчемная, никудышная, дрянная дракониха! Таких больше днем с огнем не найдешь! У-у-у!
- Может, если вы расскажете мне про свое горе, - ласково предложила Пенелопа, - вам станет легче? Видите ли, мы с моими кузенами пришли сюда, чтобы вам помочь.
- Вы очень добры, - захлебываясь, прорыдала Табита, - но я одинока и всеми покинута, и никто мне не поможет, и я сама во всем виновата, у-у-у! И ничего... у-у-у... нельзя... у-у-у... поправить!
- Все равно, - твердо сказала Пенелопа, - на всякий случай расскажите. Слезами уж точно горю не поможешь.
Табита достала из-под подушки огромный носовой платок и громко высморкалась. Платок немедленно загорелся. Пенелопе и волшебнику пришлось затаптывать огонь.
- Как будто я ее не предупреждал, чтобы она пользовалась огнеупорными платками, - недовольно повторял он. - Двадцать раз предупреждал. Ты не представляешь себе, до чего небрежны все эти огнедышащие.
- Да, да, оскорбляй меня... у-у-у... когда и так мое сердце разбито... у-у-у... из всех драконов я осталась одна, - прорыдала Табита. – Ругай меня... у-у-у... я осталась слабая и беззащитная, последняя из рода драконов!..
- Батюшки! - проговорил волшебник. - Что бы я ни сказал, все не так. Оставляю вас одних. Если что-то понадобится, позвони. В неотложном случае - пять звонков.
Волшебник поспешно ретировался, а Пенелопа с опаской присела на краешек кровати рядом с Табитой.
- Послушай, Табита, - сказала она ласково, но решительно. - Ты только расстраиваешь себя. Что толку плакать? А вот если ты возьмешь себя в руки и расскажешь мне, в чем дело, уверена, мы тебе поможем.
- Ну вот, - проговорила Табита, всхлипывая и прерывисто вздыхая, отчего из носу у нее розовыми лепестками вырывалось пламя. - Ну вот, время от времени все драконы, кроме одного, исчезают, и тогда этот последний дракон становится хранителем яиц, которые по одной штуке кладет каждый дракон, прежде чем исчезнуть. Меня выбрали хранительницей яиц, и я этим очень гордилась, потому что такая большая ответственность - сознавать, что будущее драконов находится в твоих руках, вернее, в твоей корзинке.
- Да, очень большая ответственность, - с серьезным видом подтвердила Пенелопа.
- Ну вот, я как раз поднималась сюда и несла яйца - их всегда высиживают в Кристальных пещерах, - как вдруг мне повстречались василиски, с которыми я вообще-то никогда не разговариваю, они такие вульгарные и буйные. Но они мне сказали, будто теперь все будет по-другому и им велено отнести яйца для высиживания к ним в замок. И я по глупости отдала им яйца, а они... у-у-у, у-у-у... помчались прочь и крикнули, что и не собираются их высиживать, и теперь... у-у-у... драконов БОЛЬШЕ НЕ БУ-У-УДЕТ!
- Жестокие звери! - сердито проговорила Пенелопа, когда Табита опять принялась бурно рыдать. - Ну ничего, мы с моими кузенами собираемся проникнуть к ним в замок и отнять Великие Управляющие Книги и драконьи яйца.
- Правда? Отнимете? - обрадовалась Табита. - Но как?
- А вот так... - начала Пенелопа и остановилась. Уголком глаза она заметила какое-то движение около большого шкафа, стоявшего в темном углу. - Скажи-ка, - произнесла она, - тут в пещерах есть кто-нибудь еще кроме тебя?
- Кто-нибудь еще? - недоумевающе повторила Та-бита. - Нет, кроме меня и Ха-Ха, никого. А что?
Пенелопа, ничего не отвечая, направилась к звонку и нажала его пять раз. Через несколько секунд послышался топот, дверь распахнулась, и в комнату ворвались Питер, Саймон и Ха-Ха и позади них Попугай.
- Что случилось? - воскликнул волшебник.