6. Поющее море
Волшебник пришел в неописуемое волнение, когда услышал, что горностаи, возможно, присоединятся к ним, что грифоны наверняка присоединятся и что Этельред открыл средство, вызывающее у василисков приступ сильнейшего чихания.
- Лавандовая вода? - повторил он. - Как интересно, у них, видимо, начинается что-то вроде сенной лихорадки, аллергического насморка. Я попробую изготовить заменитель.
- А разве у вас здесь не выращивают лаванду? - спросила Пенелопа.
- Она растет на одном из островов, - ответил волшебник, - но без Травника мне, боюсь, не вспомнить на каком.
- Один раз во время отпуска у меня от какого-то растения тоже началась ужасная сенная лихорадка, - вмешалась Табита. - Дайте мне понюхать флакон, я скажу, оно или нет.
Когда ей дали понюхать лавандовой воды, та оказала на Табиту то же действие, что и на василисков. Расчихавшаяся Табита прожгла два дивана, подожгла четырнадцать подушек и стол, пока ей на голову не вылили ведро воды.
- Это оно, то самое растение, - задыхаясь, проговорила она. - Ах, боже мой, я не чихала так с того дня, как по ошибке попудрилась перцем.
- Каким это образом? - изумилась Пенелопа.
- Понимаешь, я пудрилась в темноте, - объяснила Табита, вытирая катившиеся по лицу слезы.
- В темноте? - переспросила Пенелопа. - Почему?
- Очень просто: я собиралась на ночной бал, луны не было, вот я и пудрилась в темноте.
- Так где, ты говоришь, росло это растение? - спросил волшебник.
- На Острове Золотого гуся, - ответила Табита. - Мы, драконы, проводили там каникулы, у нас был разбит лагерь под открытым небом. И мы все схватили насморк. Представляете, как это испортило нам отдых?
Будучи свидетелями ущерба, нанесенного одним лишь драконом, понюхавшим лаванды, дети воочию представили себе, какой беспорядок произошел, когда пятьдесят драконов-туристов заболели враз лавандовой лихорадкой.
- Прекрасно, вот это поистине полезное сведение, - сказал Ха-Ха довольным тоном. - Остров Золотого гуся лежит на одной прямой с Оборотневым островом, и вы сможете набрать лаванды на обратном пути. Я сделаю из нее экстракт, и он будет всегда у нас под рукой.
- Хорошо бы теперь продумать путешествие, - напомнил Саймон. - У вас есть карта, Ха-Ха?
- Да, и превосходная. - Волшебник достал большую карту, изображавшую всю Мифландию, с морем и островами.- Так, мы находимся здесь... – Он поправил очки. - А замок василисков - вон там. Вам надо спуститься на берег и держать курс на юго-запад, мимо Лунных тополей, мимо Агатового архипелага, и тогда слева у вас окажется Остров Золотого гуся, а к северо-востоку - Оборотневый остров.
- Сколько, по-вашему, займет путешествие? - спросил Питер.
- Несколько часов, не больше.
- А у вас, случайно, нет подвесного мотора? - с надеждой спросил Саймон.
- Нет, но я могу сделать парус из лунного желе и. дать вам попутный ветер в помощь, годится?
- Еще бы, - сказал Питер. - Знаете, это, кажется, будет почти такое же увлекательное приключение, как и нападение на замок василисков.
- Смотри не сглазь, - предостерег Попугай. - Оборотни - типы весьма опасные.
- Вы не поедете! - вдруг взвизгнула Дульчибелла.- Вы не поедете к оборотням! Я вас не пущу! Я буду дуться! Я подам в отставку! Я впаду в спячку! Я буду визжать, я буду кричать! Я ни за что, ни за что, никогда, никогда не буду с вами разговаривать, вот вам!
Тут она расплакалась и задернула все занавески в своей клетке.
Пенелопа подошла поближе, чтобы поговорить с ней.
- Дульчибелла, дорогая, - сказала она, - мы знаем, какого ты высокого мнения о Попугае. Мы - тоже, и мы не стали бы просить его ехать с нами, если бы можно было обойтись без него, пойми. Но я обещаю, если ты его отпустишь, проследить, чтобы он не рисковал сам, а предоставил более опасную работу моим кузенам и мне.
- Ну, если так... - Дульчибелла приподняла край занавески и вытерла им глаза. - Если ты обещаешь присматривать за ним...
- Обещаю, - повторила Пенелопа.
- А теперь, если вы окончили свои женские разговоры, - от смущения громко объявил Попугай, - может быть, продолжим обсуждение похода?
- Я думаю, - сказал Саймон, производивший какие-то расчеты на клочке бумаги, - я думаю, что, если Ха-Ха обеспечит нам завтра на рассвете ветер в четыре узла, мы в случае удачи достигнем Оборотневого острова к трем тридцати дня. А это означает, что мы соберем руту и, проплыв всю ночь, вернемся сюда послезавтра на рассвете.
- Ты думаешь, вы сумеете обернуться? - с сомнением спросил волшебник. - Вы ни в коем случае не должны высаживаться на остров ночью, оборотни ночью опаснее всего.
- Дайте только нам ровный ветер, - сказал Саймон, - и мы сумеем.
- За ветром дело не станет, - проговорил Ха-Ха. - Скажите мне направление и силу ветра, и я запущу его - ничего нет проще.
- Возьмите с собой таблетки от морской болезни! - неожиданно прокричала Дульчибелла.
- Женщина, помолчи! - прикрикнул на нее Попугай. - Мы обсуждаем важные вещи.
- Таблетки от морской болезни тоже важная вещь, - возразила Дульчибелла. - Если вас укачает и вы не сможете убежать от оборотней, - это разве не важно?
- Я прослежу, чтобы он их принял, - успокаивающим тоном пообещала Пенелопа.
- Как я хотела бы пойти с вами и тоже помочь, - сказала Табита, - но я слишком велика и не помещусь в лодке.
- Ты слишком велика, а я слишком стар, - сказал волшебник. - И все-таки я чувствую себя виноватым из-за того, что взваливаю на вас, детки, всю работу и подвергаю таким опасностям.
- Ерунда, - возразил Питер, - я бы ни за что на свете не хотел упустить такое приключение!
- Я тоже, - подхватил Саймон.
- Не беспокойтесь о нас, - утешила его Пенелопа, обвивая его шею руками и целуя в розовую щечку. - Нам нравится вам помогать, и мы вам вернем Мифландию, вот увидите.
- Троекратное "ура" мисс Пенелопе! - закричал Этельред, хлопая в ладоши.
- Вы очень добры, очень. - Ха-Ха снял очки, которые вдруг почему-то запотели, и громко высморкался.
- Мисс, - горячо сказал Этельред, - можно и мне с вами, мисс? Я не больно велик, много места не займу, а вдруг и пригожусь?
- Конечно, пусть едет, - сказал Саймон,.- наш храбрый мистер Жаб.
- Разумеется, - подтвердил Питер, - как же без нашего сообразительного Этельреда.
- Ты будешь моим личным защитником, - заключила Пенелопа, - ты наша гордость, Этельред.
Этельред от полноты чувств раскраснелся, как восемь кило спелых помидор, и был вынужден отойти в сторонку и тоже очень энергично высморкаться.
Итак, на следующее утро, попрощавшись с волшебником, Табитой и неутешной Дульчибеллой, дети вместе с Попугаем и Этельредом вышли по одному из многочисленных туннелей прямо на берег моря.
Песок словно состоял из крошечных жемчужинок, а небольшие волны цвета шампанского разбивались о берег с мелодичным звоном, как будто кто-то пробегал пальцами по струнам арфы. "Неудивительно, - подумала Пенелопа, - что море это называют Поющим".
На поверхность этого кроткого музыкального моря они и спустили свою надувную лодку, и тут же, как обещал Ха-Ха, задул теплый ветерок. Парус выгнулся, как лук, и лодка быстро заскользила вперед, унося Пенелопу, мальчиков, Попугая и Этельреда, а также большую корзину с провизией, которую дал им в дорогу Ха-Ха. С собой они взяли также серпы для того, чтобы срезать руту и лаванду, и большие мешки, чтобы их туда складывать.
- Скажи, Попутай... - Пенелопа не в первый раз с тех пор, как очутилась в Мифландии, задавала подобный вопрос. - Кто такие оборотни? Я как будто читала про них, но плохо помню, что именно.
- А я помню, - вставил Саймон. - Это, кажется, люди, которые в полнолуние якобы превращаются в волков, так?
- Совершенно верно, - ответил Попугай. - Безобразное суеверие, и притом глупое. Но в те времена, когда Ха-Ха создавал Мифландию, множество людей твердо верили в существование оборотней, и поэтому их водилось в мире довольно много. Они умоляли разрешить им жить в Мифландии, так как они начали вымирать. И наш Ха-Ха, хоть и сомневался, все же решил уважить их просьбу и позволил им поселиться на том острове, куда мы плывем, при условии, что они разделят его с другими нарушителями спокойствия - мандрагорами и блуждающими огоньками. Тут как раз и огневки попросили подобрать для них какой-нибудь островок помрачнее, вот Ха-Ха поселил и их там.
- Я слыхала про то, как блуждающие огоньки заманивают путников в болота и зыбучие пески, - сказала Пенелопа. - А что такое "огневки"?
- Необычайно красочные существа, - ответил Попугай. - Самые красочные в Мифландии. Они родственники блуждающим огонькам, бывают и горячими и холодными, а блуждающие огоньки, как известно, всегда холодные. Огневки - премилые создания, робкие, но очаровательно прямодушные. А блуждающие огоньки - те, напротив, племя своевольное, сплошь озорники и безобразники.
- А мандрагоры? - спросила Пенелопа. - Они тоже родственники огневкам?
- Нет, нет, - ответил Попугай, - это растения, и притом ленивые бездельники. Когда-то их широко использовали в медицине и заговорах, им это, разумеется, не нравилось, они взяли и изобрели крик.
- Крик? - переспросил Питер. - Помилуйте, как можно изобрести крик?
- Они издают крик, такой ужасный, - Попугай поднял вверх для вящей внушительности коготь, - такой жуткий, леденящий душу крик, что тот, кто слышит его, сходит с ума.
- Это чтобы их не срывали? - догадался Саймон.
- Да, - подтвердил Попугай. - Так что теперь они только и делают, что спят без просыпу и днем и ночью, и, если кто-нибудь их по неосторожности разбудит, они разом просыпаются и все вместе вопят. Можете себе представить, что это такое?
- Ах, черт, и нам предстоит пройти целый лес мандрагор? – проговорил Питер. - Да, путешествие-то действительно рискованное.
- Я же говорил вам, - сказал Попугай. - Есть чего опасаться: сперва мандрагоры, потом волки, а потом еще блуждающие огоньки. Днем, правда, их нет, и волки тоже спят. Поэтому-то Ха-Ха и настаивал, чтобы мы высадились на острове днем.
- Мы идем быстро, спасибо Ха-Ха, - заметил Саймон.
Лодка и в самом деле скользила по мелодичным волнам с хорошей скоростью. Солнце пригревало, ветерок дул теплый, путешествие было восхитительное. В прозрачной воде дети видели, что происходит на глубине шести метров: шныряли косяки разноцветных рыб; в огромных раковинах блестели жемчужины; гигантские омары и крабы поражали многообразием красок. Маленькие стайки алых и голубых летучих рыб внезапно выпрыгивали из моря прямо перед лодкой и летели над поверхностью, чирикая, точно птички, а потом снова погружались в воду.
- Послушайте, мисс, - шепнул Этельред,- если вам боязно из-за оборотней, то не бойтесь, мисс, я с вами, уж я за вами пригляжу, ей-богу.
- Конечно, мне было бы страшно, - ответила Пенелопа, - но с моим личным защитником я ни капельки не боюсь.
Видно было, что Этельреду ее ответ доставил огромное удовольствие.
Они плыли уже несколько часов подряд, и ласкающий ветерок и солнце утомили их. Попугай, решив соснуть немножко, сунул голову под крыло. Этельред храпел, лежа на спине, цилиндр покоился у него на груди. Пенелопа и мальчики тоже дремали, усыпленные душистым воздухом.
Через некоторое время Пенелопа проснулась и продолжала лежать, раздумывая, не пора ли им перекусить. Глядя вверх в чистое зеленое небо на батальоны проплывающих цветных облаков, она вдруг почувствовала, что что-то не так. И тут же догадалась, в чем дело. Они стояли на месте, не двигаясь. Она села и огляделась: со всех сторон, насколько хватал глаз, они были окружены водорослями. Крупные лиловые и зеленые завитки походили на кружева. Они двигались и разрастались прямо на глазах. Лодка прочно засела в них, как на мели. Вдруг красивый завиток перебрался через борт в лодку, словно щупальце, и пополз с легким шелестом, разрастаясь во все стороны. Пенелопа поняла, что еще два-три таких побега, и лодка вместе с ними окажется погребена под грудой лиловых и зеленых водорослей.
- Попугай! - закричала она, пытаясь открыть корзину, чтобы достать оттуда нож и обрубить побеги. - Попугай! Мальчики! Скорей проснитесь!
Все проснулись и вмиг догадались, что случилось.
- О! Это все дурацкие водоросли! - с раздражением воскликнул Попугай. - Эй, рубите побеги, которые в лодке. Они сразу перестанут расти.
И правда, стоило обрубить несколько завитков, водоросли как будто догадались, что в них не нуждаются, и перестали лезть в лодку. Но она все так же стояла, не двигаясь с места.
- Какая досада, - проговорил Попугай. - Это нас задержит до тех пор, пока я не раздобуду помощь. Пенелопа, будь добра, дай мне подзорную трубу, она около тебя.
Попугай довольно долго и напряженно изучал горизонт и наконец удовлетворенно крякнул.
- Нам повезло. Вон они там работают. Теперь остается привлечь их внимание.
- Кто - они? - спросила Пенелопа.
- Русалки, - ответил Попугай. - Ха-Ха поручил им следить за водорослями. Понимаете, он сделал ошибку в заклинании. Вместо "вечноцветущие", как те цветы, которые вы видели, он произнес "вечнорастущие". А заклинания отменить нельзя, сказано - сделано, раз и навсегда. Вот ему и пришлось поселить здесь русалок, чтобы те сдерживали водоросли. Хлопотливая работа, скажу я вам. Стоит им на минуту зазеваться, и все Поющее море будет забито водорослями. Нам, я думаю, надо подтянуть лодку поближе к ним и покричать.
Они так и поступили. Наклонившись через борт, они захватили побольше водорослей в руки и принялись тянуть. Медленно, сантиметр за сантиметром, они подтягивали лодку поверх водорослей, и наконец, промучавшись, как им показалось, целую вечность, они услышали тихое пение, разносившееся по воде.
- Эй, там! - заорал Попугай. - Эй, там, Дездемона!
Пение прекратилось, наступила тишина.
- Эй, там! - снова заорал Попугай. - Это я, Попугай!
Ответа не последовало, но неожиданно справа от лодки водоросли раздвинулись, и показалась огромная, тяжело дышащая русалка. Вид у нее был не совсем такой, какими представляла себе русалок Пенелопа: весила она, должно быть, не меньше ста двадцати килограммов; белокурые волосы в изобилии падали кольцами ей на плечи и грудь; глаза были большие, очень круглые, ярко-голубые, на веках были толстым слоем наложены тени и наклеены черные, густые, как живая изгородь, ресницы. Пухлые руки были тщательно ухожены, ногти покрыты ядовито-розовым лаком; в одной руке она держала золотой серп, в другой - серебряное зеркальце.
- Кажется, мужской голос звал меня на выручку? - спросила она низким хрипловатым голосом, так быстро хлопая ресницами, что Пенелопа испугалась - не отвалятся ли они. - Мужчина голубой крови и древнего рода взывал о помощи?
- Нет, - сказал Попугай, - это был я. Здравствуй, Деззи.
- Ах, это ты, Попугай, - холодно протянула Дездемона. - Просто потрясно тебя видеть. Промежду прочим, я бы попросила не обращаться ко мне с такой вульгарной грубой кличкой. Мое имя тебе известно, и, сделай одолжение, называй меня только так.
- Слушаюсь! - отозвался Попугай. - Позвольте мне представить вас: Пенелопа, Питер, Саймон - мисс Дездемона Уильямсон Смит-Смит-Браун, старшая русалка.
Русалка оперлась своими полными руками о борт, отчего лодка накренилась угрожающим образом, и любезно пожала руку каждому по очереди.
- Исключительно рада познакомиться. - Дездемона захлопала ресницами. - Мальчики - красавцы, и девочка просто картинка. Хвостов, конечно, нет, но не огорчайтесь, вы тут не виноваты. У вас, наверно, жутко знатная родня, всякие там герцоги, герцогини и лорды? По вас сразу скажешь, что аристократы и только.
- Н-нет, не думаю, - ответила Пенелопа.
- А я вот уверена. Стоит только поискать, и запросто откопаешь какого-нибудь лорда. Возьмите, к примеру, меня - сразу видно, что я из благородной семьи, верно? Просто этим не хочется тыкать всем в нос, а то еще подумают, что задаешься. Главное - уметь себя держать. Люди по аристократическим манерам всегда поймут, что ты... В общем, на голову выше остальных.
- Вот именно. - Пенелопа еле сдержала улыбку.
- У меня вся семья с благородными связями, с обеих сторон. Одной из моих теток, жене моего дяди, помахал рукой - кто бы вы думали? – Христофор Колумб. А одна кузина сестры дяди моего отца, говорят, много лет получала письма от самого лорда Нельсона, да такие, говорят, нежные!
- Послушай, Деззи, - нетерпеливо прервал ее Попугай. - Может быть, оставим твои семейные предания до другого раза?
- Мой милый Попугай, - с достоинством отозвалась Дездемона, - извини, что я тебе докучаю. Мне крайне редко выпадает случай побеседовать с людьми культурными и утонченными. Им, я уверена, интересно послушать, а если и неинтересно, то они так хорошо воспитаны, что виду не покажут. Не то что ты - ведешь себя, как простой мужлан.
- Да нет, я совсем не прочь послушать про твою родню, - весело сказал Попугай. - Но просто сейчас мы страшно спешим, а водоросли нас и так задержали. Что, если бы ты кликнула своих подружек и вы бы прорубили нам дорогу, а заодно и подтолкнули лодку? Дело идет о жизни и смерти, сестренка, а то мы не стали бы тебя беспокоить.
- Хорошо, - согласилась Дездемона, - раз у вас такая крайность, я, конечно, спрошу молодых леди, не поспособствуют ли они вам в вашем бедственном положении. Но все-таки мне было бы приятнее, если бы ты звал меня честь по чести моим настоящим именем, а не с такой противной фамильярностью. Нам, русалкам, наше доброе имя дорого. А люди могут подумать, будто мы с тобой на более дружеской ноге, чем на самом деле. - Хорошо, мисс Уильямсон Смит-Смит-Браун, - с заметным раздражением сказал Попугай. - Все, что вам будет угодно, только выручай нас.
- До чего тут некоторые дурно воспитаны, - понизив голос, сказала Дездемона Пенелопе. - Не то что мы с вами.
Она одарила Питера и Саймона обольстительной улыбкой, помахала толстой рукой и погрузилась в заросли водорослей без малейшего всплеска.
- Проклятие, как мы задержались! - Попугай нервно выхватил из-под крыла часы и посмотрел на них. - Мы опаздываем на несколько часов. Нам придется здорово поработать веслами, когда мы наконец отсюда выберемся.
Вскоре появилась Дездемона, а с ней восемь русалок приблизительно одного с ней возраста и комплекции. У одних волосы были желтые, как у Дездемоны, у других алые, а у некоторых выкрашены в ярко-синий цвет.
- Молодые леди, - произнесла Дездемона своим низким хриплым голосом, - я знаю, вы согласитесь со мной, что для нас большая честь принимать у себя особ, чье происхождение не уступает нашему. Я уверена, что смело могу от нашего общего имени сказать "добро пожаловать" образованной и благородной леди Пенелопе и ее кузенам - лордам и все такое.
- Эй, - подал вдруг голос Этельред, - а про меня-то когда скажете?
- Про тебя? А что про тебя сказать?
- Я - польский граф, вот кто я такой, - заявил Этельред, - и происхожу из старинной и знатной породы графов, вот как.
- Ты? - удивилась Дездемона. - Что-то ты не слишком похож на графа.
- В том-то и штука, что нет, - сказал Этельред. - Меня подменили в колыбельке, понятно?
- Восхитительно, просто восхитительно, - с сомнением в голосе проговорила Дездемона. - Ты потом должен мне все рассказать по порядку. А сейчас, мои юные барышни, давайте спасать наш благородный груз. Так, все вместе: раз-два, взяли!
Обнаружив большое проворство, какого трудно было ожидать от дам с такими пышными фигурами, русалки принялись серпами расчищать проход среди водорослей. Сама же Дездемона подплыла к корме, уперлась в нее своими могучими руками и, направляя лодку вперед движениями хвоста, приготовилась всласть поболтать.
- Когда я была молоденькой, - сообщила она Пенелопе, - до того, как мы переселились в Мифландию, я, бывало, часами плавала вокруг Брайтона.
- Брайтона? - вставил Питер. - Мы с Саймоном провели там в прошлом году летние каникулы.
- Да что вы говорите? - воскликнула Дездемона. - Местечко - прелесть. И всегда там такая приличная публика, если вы понимаете, об чем я. Моя тетка по отцу, так она, знаете, рассказывала: купается она один раз, и вдруг... никогда не угадаете, кто выходит из купальной кабины.
- Кто? - не выдержал Саймон.
- Король Георг Четвертый! - ответила Дездемона.- Да, да, его королевское величество собственной персоной. Весь в элегантном полосатом костюме, рассказывала тетка. На королевской голове, благослови ее господь, шляпа, чтобы волос не замочить, а на королевских ногах пляжные туфли, чтобы не поранить ноги о камни. Ну и вот, только успел он, значит, зайти в воду по пояс, как - на тебе! Потерял туфлю. Такой тарарам поднялся, прямо и представить себе не можете. Король Георг кричит, из себя выходит, придворные и конюшие, прямо как были в сухопутных костюмах, стали нырять как сумасшедшие, чтобы, значит, выловить туфлю.
- И что было дальше? - Пенелопа слушала как зачарованная.
- Они ее не нашли. Но когда вся компания уехала, стала искать моя тетка, и уж она ее нашла. Да, и до сих пор хранит ее в стеклянном ящике – ту самую пляжную туфлю, которая свалилась с ноги его величества. Что вы на это скажете?
- Не у всякого тетя - обладательница королевской туфли, - заметила Пенелопа.
- Именно! - торжествующе воскликнула Дездемона. - Вот и я то же говорю моим девочкам. А вы очень часто посещаете садовые приемы в Букингемском дворце, милочка?
- Нет, не очень, - ответила Пенелопа.
- Моя бабушка как-то раз плыла вверх по Темзе, и ее переехала барка. Сперва бабушка очень рассердилась, потому что барка ей подбила глаз, но потом она обнаружила, что это барка королевы Елизаветы. Вы только представьте! Немногие могут похвастаться тем, что им подбила глаз королева, верно?
- Путь впереди свободен! - закричал Попугай. - Приготовиться поднять парус!
- Ну что ж, приятно было поболтать о том о сем, - милостиво произнесла Дездемона. - Ничего нет лучше, чем перекинуться словечком с особой, понимающей толк в аристократии.
- Мне тоже было очень приятно, - отозвалась Пенелопа.
- Надеюсь, мы еще встретимся, - сказал Саймон.
- Я тоже, - добавил Питер.
- Вы все очень любезны. - Дездемона что есть мочи захлопала ресницами.
Потом она созвала своих барышень, и они все, качаясь на волнах, посылали воздушные поцелуи и махали вслед, пока лодка набирала скорость и удалялась в открытое море.